— Надо покапать сверху.

— Слышал, что так положено. Но мне нравится и так.

— Дикарь.

— Старо, Ниш. Уже было… Ты ходил освежиться?

— Нет. Туда же, куда и ты, — мой друг сильно понизил голос. — Аше каждому из нас сегодня оказала неоценимую услугу. Его величество, само собой, очень рад и появлению здесь своей госпожи Главнокомандующей, и её победе. А когда правители довольны, они склонны одаривать окружающих. Аше сперва представила государю своего мужа, а потом тех из своих людей, кому хочет обеспечить стремительный карьерный рост. Меня, тебя и ещё пару своих офицеров. До того императору не представленных. Каждого из нас он запомнит, на то есть надежда. И значительная, ведь ситуация-то из ряда вон, прежде таких не бывало… Тебе ясно?

— Да уж… Вполне. А это будет выглядеть нормально, если я поблагодарю Аше за такую… заботу?

Ниршав воззрился на меня с терпеливым удивлением.

— Если хочешь.

После третьей перемены я засомневался, стоит ли продолжать в том же духе и как можно незаметнее постарался выбраться из-за стола. Всё-таки сейчас идёт война, и лучше бы, чтоб у как можно большего числа офицеров даже ночью были свежие головы. А при всей обильной, вкуснейшей и в меру жирной закуске вино лилось рекой. Привычки выпивать помногу и часто у меня не было, так что лучше подставить голову прохладному ветерку и продышаться.

На внутренних стенах, как и на внешних, было темновато. Оно и понятно, дозорные должны следить не только за тем, что происходит на стенах, но и за их пределами, где освещения нет. Ослеплённые яркими огнями, они будут совершенно беспомощны, и к стенам сможет подобраться кто угодно. Конечно, на стены такой высоты едва ли кто-нибудь способен забраться, но всякое ведь возможно. Тем, что считается невозможным, как раз и могут воспользоваться особо ловкие лазутчики и бойцы. Уж это-то я знал как никто.

Стены патрулировало достаточное количество бойцов, они расхаживали взад и вперёд по всем переходам, и потому я уселся прохладиться в одной из башен, в стороне от их маршрута, так, чтоб никому не мешать. Сюда тоже залетал ветер, слава богу, чуть более прохладный, чем обычно. Приближался сезон дождей, перед которым крестьяне сеяли зерно и сажали овощи. Это было то короткое время в году, когда мне, северянину, более или менее легко дышалось в здешних широтах.

А потом в башню вошёл кто-то ещё и тяжело опустился на единственную здесь скамью. Уверенно. Может, он из числа дозорных?

— Я помешаю?

— Нет, — глуховато произнёс незнакомец. Пару минут мы молчали, наслаждаясь ветром, прометавшим края бойниц. — Ты ведь из людей госпожи Солор, так?

— Да, — я помолчал. — Один из её офицеров.

— Приближённых к ней.

— Да, весьма.

Ещё одно относительно короткое молчание.

— И как дела у её светлости?

— У госпожи Солор? Всё хорошо.

— И в её отношениях с мужем также?

Я с недоумением покосился на своего собеседника. В темноте башни я его не видел, только чувствовал плечо, покрепче, чем моё собственное. Интересно, по меркам Империи насколько подобный вопрос выходит за пределы допустимого? Но, наверное, мне бы его не задали, если б на него нельзя было отвечать. К тому же голос у незнакомца твёрдый. Видимо, он из знати, а если и нет, то крупная шишка. Он должен, как рыба, плавать в местных традициях и установлениях, касающихся родовитых господ.

Может ли нанести Аштии вред мой честный ответ на этот вопрос? Не думаю.

— В отношениях её светлости с мужем всё прекрасно.

В отдалении застучали подковки сапог — видимо, дозорные снова шли этим маршрутом. Их было трое, один из них нёс факел. Видимо, осматривают стены и убеждаются, что нигде в темноте никто не притаился. Войдя в башню, факелоносец повёл пламенем в нашу сторону, всмотрелся в меня — а потом склонился в низком поклоне. Его спутники тоже.

Рядом со мной сидел император.

Я вскочил, склоняя голову, но правитель сделал жест, который можно было истолковать и как разрешение отступиться от протокола. Дозорным же велел продолжать путь, и те поспешили убраться с глаз долой вместе со своим факелом.

— Садись, Серт, — проговорил его величество уже более узнаваемым голосом. — Садись.

Я повиновался. Теперь молчать стало труднее, но и заговорить как-то… неудобно. А уйти — тем более. Раз уж мне велено было садиться.

Прошло с полминуты, прежде чем государь заговорил.

— Мне давно уже стало ясно, что такая женщина, как госпожа Солор, способна тронуть моё сердце. И не только сердце. Она восхищает и характером, и твёрдостью, и мастерством. Не так ли?

— Конечно, — прифигев от неожиданности, я лишь вслушивался.

— Но я слишком привык к иному отношению женщин, к иному их поведению. Ждал, когда она подаст мне знак первой, когда потянется ко мне. Потом Аштия пропала, и я понял, что напрасно дожидался чего-то. Что надо было действовать более решительно. Однако, когда она вернулась, сразу же объявила о своём браке с командиром моих гвардейцев. Я опоздал. И опоздал вмешаться тогда. Поздно понял, что именно её хотел бы видеть своей женой, — император помолчал. — Я хочу теперь узнать у тебя, как у человека, близко знающего Аштию — есть ли мне смысл предложить ей оставить мужа и стать моей женой?

Решиться было трудно. Но если не знаешь, что отвечать — говори правду.

— Сомневаюсь. Аштия и Раджеф в присутствии посторонних ведут себя очень сдержанно. Однако взгляды не могут обманывать. Когда они смотрят друг другу в глаза, в них видна любовь. Тут не ошибёшься.

Император прерывисто вздохнул. Я посмотрел на него с опаской. Глаза уже привыкли к темноте, и на фоне отдалённых сполохов света, заливавшего внутренние дворы замка, более или менее чётко был вычерчен его профиль. Казалось, глаза поблёскивают, как грани неживого драгоценного камня. Может, они просто отражали те же искорки света. Как ни странно, сейчас его величество казался мне более всего похожим на человека.

— Что ж… Раз так, я, конечно, не стану мешать счастью женщины, пользующейся моей приязнью.

— Ваше величество, могу я спросить?

— Раз уж я заговорил о таких деликатных вещах, то, пожалуй, честно будет дать и тебе такую же возможность. Спрашивай.

— Правда ли, что государь лишь на одну четверть человек?

— Да, — усмехнулся император. — Я сын демона, правителя области Аскеналь, и его дочери, наполовину демоницы. Моя мать была рождена на свет пленницей из человеческого мира. К сожалению, бабка не дожила до моего рождения, поэтому у меня не было возможности спросить, к какому сословию она принадлежала. Впрочем, может, это и к лучшему. Я вправе считать, что она была представительницей знати. Тебе хочется узнать ещё что-нибудь?

— Да. Каково это — править человеческим миром для существа, лишь на одну четверть являющегося человеком?

— Прекрасно. Человеческая кровь очень сильна. Она вполне способна одержать верх над демонической, даже превышающей её количеством. Я удовлетворил твоё любопытство?

— Да, ваше величество.

— Что ж… А теперь я запрещаю тебе с кем-либо делиться полученной информацией. И о моём происхождении, и об отношении к госпоже Солор. С кем бы то ни было.

— Да, государь. Разумеется.

ГЛАВА 8

ХРУСТАЛЬНАЯ ПРОВИНЦИЯ

Армия выступила из Анакдера всего через неделю после торжественного обеда в честь его освобождения. Почти все войска, которыми ещё располагал государь, были переданы Аштии, и осталось ровно столько, чтоб в случае необходимости защитить крепость. Меня это удивило, но, поскольку я не был штабистом, и меня никто не спрашивал, оставил своё удивление при себе. Если её светлость и сам правитель готовы рискнуть его безопасностью и оставить практически беззащитным в Анакдере, значит, всё продумано, и я просто не владею нужной информацией.

Через пару дней пути лес стал скуднее, обработанные, уже подготовленные к севу поля потянулись от обочины дороги и чуть ли не до самого горизонта, зато крестьянские посёлки спрятались в гущине фруктовых и ягодных садов. Несколько позже на горизонте показались горы, и их размеры даже с такого расстояния впечатляли.